С понедельника и всю неделю Первый канал дважды за вечер показывает сериал «Школа», авторский телепроект режиссера Валерии Гай Германики.

Если вы вдруг не знаете, кто такая Валерия Гай Германика, даем справку – в сегодняшнем российском кино это такой «главный по школьникам» режиссер, своеобразный Илья Фрэз наших дней. Вернее, нет, сегодняшний Илья Фрэз у нас – это скорее Борис Грачевский (что заслужили, то и получили, да), а Германика скорее выступает в амплуа Динары Асановой и отвечает за суровую правду-матку о страшных буднях подрастающего поколения.

В своих фильмах, как документальных («Девочки», «Мальчики», «День рождения инфанты» и др.), так и игровых («Все умрут, а я останусь»), она с завидным упорством любовно раскладывает мозаику из неизменного набора пазлов. Слабоалкогольные коктейли, школа, бесконечно бессмысленный треп, густо фаршированный матами и словечком «чо», дискотеки, игнорирующие мальчики, жесткие драки, фоточки в сотике, тупые родители, эмо, курение дудки, случайный трах в подвале, косметика, «мне пятнадцать, и жизнь кончена» – полный ассортимент средств жизнеобеспечения социальной группы, обычно именуемой «школота». В общем, если Грачевский – это официально одобренная к скармливанию аудитории ботвинья, то Германика – это неофициально оппозиционное высокое современное искусство.

Тем громче был шум: «Как?! Эрнст пускает в свой сиропный зомбоящик Германику?! 60 серий? Дважды за вечер? Практически в прайм-тайм? Да они там обкурились все что ли?»

Действительно, вроде бы трудно найти более несовместимые вещи, чем Первый канал, с его «И все-таки я люблю...», лечащим помидорками Малаховым и звездами на льду, и Гай Германика, с ее «новодрамовской» изнаночной правдой жизни.

И вот вчера прошла премьера первой серии. В обычный 9-А класс обычной московской средней школы приходит ничем не примечательный новенький. Класс, надо сказать, – полный набор типажей. Тут тебе и некрасивая очкастая толстушка, и погрязшая в любовных поисках рано созревшая школьная красавица, и туповатый кавказец, и «находящийся под дурным влиянием» слабовольный троечник, и острый на язык весельчак-лидер, и обыкновенные «твердые хорошисты» обоего пола… Новичок же с места в карьер начинает мутить воду в тихом пруду приличного класса.

Весьма успешно, кстати, – классный руководитель уже отчалил в больницу с инсультом.

Все в фирменном «германиковском» стиле – немотивированная агрессия, слова «жопа» и «говно», дебиловатые разговоры, сальные шутки, пиво в ларьке и прочая хорошо стилизованная подростковая псевдодокументалистика. Команда явно старается сделать проект на голову выше стандартной отечественно-сериальной продукции, и у нее это неплохо получается. Другого и ожидать не стоило: режиссерами кроме Германики позвали Наталью Мещанинову и Руслана Маликова, главный автор – Наталья Ворожбит, да и вообще в сценаристах сплошь новодрамовцы: Вадим Леванов, Вячеслав Дурненков, Иван Угаров, Юрий Клавдиев… Конечно же, не обошлось и без перемигивания с классиками, отсылок к «Доживем до понедельника», пожалуй, что и с избытком – от фигуры преподавателя истории, учителя божьей милостью с огромным авторитетом, до постоянных заявлений «Но я же личность!».

Конечно же, сразу после премьеры случилось бурление и выхлоп –

все ломают копья в поисках ответов на три вопроса «Как это он позвал?», «Как это она согласилась?» и «Как ТАКОЕ можно показывать по федеральному каналу?».

Проще всего ответить на второй – а что, собственно, ей оставалось делать? Когда Первый канал позвал Германику делать фильм про то, что… Хочется написать «она умеет делать лучше всего», но до сих пор остается непонятным, умеет ли «самый молодой российский режиссер» делать что-то еще. В отличие от той же Асановой, Германика всегда рассказывает одну и ту же историю. Ее короткометражные «Девочки» были прорывом – крепкий, хорошо сделанный документальный фильм с полным попаданием в тему и в жанр. «Все умрут, а я останусь» при всех его достоинствах оказался всего лишь полнометражным перепевом тех же «Девочек». Бодяжить удачную находку дальше можно только одним способом – сделать из нее сериал. Поэтому предложение Первого канала не могло вызвать у нее ничего, кроме радости.

Отчего появился этот проект на «Первом» – тоже не бином Ньютона.

Он со всеми своими «Обручальными кольцами» и «Давай поженимся» остался, почитай что, с одними пенсионерами. Проблема переманивания и прикармливания более платежеспособной аудитории на канале стоит давно и остро, и немудрено, что однажды кто-то изрек что-нибудь вроде: «Слушайте, а что бы нам не замутить у себя что-нибудь вроде британского Skins? Пусть и у нас обалдуи курят, бухают, шляются и залетают? Не, реальная тема – Linkin Park на саундтрек прикупить, Гай Германику позвать про дегенератов акынствовать, она все равно год уже в «Маяке» без работы зависает, ну, там, «Вконтакте», софт-эротика, все дела… Не, реальная тема, надо только скандал погромче замутить – вся школота с ТНТ на первой кнопке пропишется».

Поэтому удивляться всплеску общественного мнения смешно – эта провокация под него и рассчитана.

Вот мы и перешли к третьему вопросу. Да, аудитория уже бурлит, благодарит за подарочек к Году учителя и поминает план Даллеса, ожидая грядущего растления всех несовершеннолетних граждан страны. Мнения, как водится, разделились – одни кричат «Где вы видели такую школу?!», другие с воплями «Окстись, еще и не такое бывает!» советуют освободить глаза от оккупировавших их розовых очков.

Становиться на сторону адептов что «очернительства», что «правды жизни» бессмысленно – позиции сторон, как всегда, определяет не объективная реальность, а личный жизненный опыт. Наверняка школы и лучше, и хуже показанной в сериале существуют в природе, и их изрядно.

Но хотелось бы обратить внимание вот на что – а что нам, простите, такого страшного показали?

Один ученик другому в репу дал? Внучка заслуженного учителя полуобнаженные фотографии сделала? Дети пиво пьют и курят на школьной лестнице?

Неужели же непонятно, что уж чего-чего, а оставаться в предписанных рамках на Первом канале умеют как нигде. Определенную грань там не перейдут никогда – вон, один из сценаристов уже жалуется в сети, что продюсеры выкрутили им руки, главные авторы сваливают, а финал будут писать другие, специально обученные люди. Скандальной «Школа» выглядит разве что на фоне сиропной карамели всяких подростковых «Барвих», «Простых истин» и прочего «Кадетства». Господи, да в вегетарианские советские времена нам показывали про школьников куда более жесткие вещи. Я уж молчу про всяких «Чучел» и «Пацанов», но «Школьный вальс», где героиня забеременела от одноклассника, вышел на экраны бог знает сколько лет назад, там старшеклассниц Цыплакова с Симоновой играли.

Вопрос не в том, совершают ли школьники плохие поступки – совершают, совершали и будут совершать. Проблема в том, как это отражается средствами кино.

Слабость «Школы» не в том, что школьники там ругаются плохими словами и нарушают закон об обороте виноводочной и табачной продукции, а в том, что они не делают ничего, кроме этого.

Спору нет – не бывает районной школы без дегенератов-учителей и дегенератов-учащихся. Но у той же Германики, кроме них, никого и нет. А не бывает столько дебилов везде и сразу, они существуют в диаспоре и рассеяны по социуму равномерно. Думаю, каждый из нас вспомнит не один и не два эпизода из собственной школьной жизни, когда ему было очень плохо. Но, думаю, никто, кроме людей с устойчивой аберрацией восприятия реальности, не согласится с тем, что школьная жизнь только этим и исчерпывается.

Как не бывает девятого класса без похабства, мелкого подличания и вранья, так не бывает пятнадцатилетия без дружбы, первой любви, счастья победы и искренней благодарности.

А вот всего этого в нашем «правдожизненном» кинематографе нет и быть не может. Похоже, они просто не умеют говорить об этом без лака и фальши. О плохом – могут, о хорошем – нет. Ну не дано им отобразить жизнь как сложный процесс во всем его многообразии – не то таланта не хватает, не то внутренняя потребность в подобном отсутствует.

Вот и получается, что на экранах у нас – что голубых, что белых – либо фальшивый оптимизм, либо искренняя чернуха. Ложь и то, и другое, к реальному миру оба не имеют ни малейшего отношения. Что «Барвиха», что «Школа» – все мыло, только одни варят его из карамели, другие – из дерьма.